Михаил Васильевич Нестеров (1862-1942)

Я избегал изображать так называемые сильные страсти, предпочитая
им наш тихий пейзаж, человека, живущего внутренней жизнью.
М. В. Нестеров

Долголетие Нестерова-художника и полноценность его вклада в русское и советское искусство — следствие особой чуткости душевного его склада, вечного творческого беспокойства, неутомимости во всегда
искренних поисках правды и совершенства.

Детство художника прошло в одном из старейших городов Урала — Уфе,
в религиозной, патриархальной, но отнюдь не чуждой современной
культуры купеческой семье. Христианское мироощущение Нестерова,
его любовь к России определяются во многом семейной атмосферой,
в которой он вырос.

Михаила Васильевича Нестерова принадлежал к старинному купеческому роду. Дед его — Иван Андреевич Нестеров, был выходцем из новгородских крепостных крестьян, переселившихся при
Екатерине II на Урал. Он получил вольную, учился в семинарии,
затем записался в купеческую гильдию и 20 лет служил уфимским
городским головой.
Самым крупным среди таких учителей — в высоком значении этого
слова — был Василий Перов, «истинный поэт скорби», как назвал его
впоследствии Нестеров. Влияние его, более сильное и глубокое,
чем это кажется на первый взгляд, на долгие годы определило
отношение Нестерова к основным вопросам искусства. Искусство Перова волновало начинающего художника умением проникнуть в человеческую душу. Сам художник подчеркивал, что на него производили впечатление «не столько его [Перова] желчное остроумие, сколько его „думы“…». Все «бытовое» в его картинах было необходимой ему внешней, возможно реальной, оболочкой «внутренней» драмы, кроющейся в недрах, в глубинах изображаемого им «быта». Именно этому — умению найти и выразить «душу темы» — учился Нестеров у Перова. И на протяжении всего своего долгого творческого пути — в портретах 1920–1930-х годов так же, как в
религиозных картинах — он стремился прежде всего проникнуть
в самую суть изображаемого.

Перепечатка.